М.Курбатов: «За многие регуляторные действия мы должны попросить прощения»

Подробности

Родительская категория: Без категории

Я несколько цифр напомню, и ожидаю, что будет регуляторный разговор. 1 января 2013 года мы встретили с 223 ГВт мощностей, пик потребления при этом, внимание, составил в прошлом году, 21 декабря, за день до дня энергетики – 157,4 ГВт, при этом мы очень плотно сидим на так называемой газовой игле, 70 % генерации – это генерация, которая работает на газе. Прирост потребления – тоже важная цифра, чтобы строить планы производства и принимать решения, в прошлом году составил 1,6 %, по этому году мы прогнозируем примерно в таком же диапазоне. Итоговая цифра составила в феврале уже 1,016 трлн. кВтч.

С точки зрения второй главной составляющей электроэнергии, которая у нас очень плотно пересекается, мы ее в свое время взращали 10 лет назад, когда поднимался закон об электроэнергетике, эту составляющую отставили на второй план. Эта составляющая как раз была крайне важна для электрогенерации, и на мой взгляд, сегодня нам придется эту ошибку исправлять, ставить приоритетом в своей работе, я к этому еще вернусь. В первую очередь в выправлении ситуации по теплу. Рынок тепла у нас тоже характеризуется динамическими цифрами. Россия является державой №1 в рейтинге, у нас рынок кратно больше, чем в США и больше, чем рынок всей Европы. В этом есть еще и плохое, значительная часть производимых Гкал, к сожалению, уходит на отопление воздуха, но это отдельная проблема, с этим не один год, а десятилетия бороться.

«За многие регуляторные действия мы должны попросить прощения»

Теперь возвращаясь к регуляторике. За 10 лет с момента принятия закона действительно очень многое произошло, мы вводили то один рынок, 5-15, второй, к сожалению, даже создалось ощущение постоянного утомления. На самом деле мне кажется, что это не так, есть очевидные вехи, которые мы перешагиваем. И 10 лет – это то самое время, чтобы действительно подбить итог, где мы находимся. Непрекращающаяся дискуссия о том, что мы сделали правильно, что неправильно. Некоторые говорят, что все было неправильно, некоторые наоборот. Все-таки надо какую-то черту провести, тем более, что сегодня первый день поста, вчера было Прощеное Воскресенье, всем надо друг другу сказать: "Прости" и начать жизнь с чистого листа. Многие инвесторы сейчас замотали головами…

На самом деле я должен признаться, что те регуляторные действия, которые были произведены, за многие мы действительно должны попросить прощения. На фоне второго решения, сегодня новость дня - 10 % налог на Кипре на депозиты, в принципе мы можем не сильно переживать, что что-то может больше шокировать.

Если серьезно, то я хотел бы все-таки отметить важнейшие вехи, чего мы с вами добились все вместе за 10 лет. Важно, что реформа проводилась не только какими-то изменениями в законодательстве, изменились правила игры, а это еще изменения структуры собственности, разделение крупного гиганта интегратора РАО "ЕЭС России" на виды деятельности: сети, сбыт, генерацию. На мой взгляд, учитывая, что я довольно долго возглавлял департамент, который курировал все структуры реформы в России, я считаю, что это единственная реформа, которая удалась, потому что реформы метро, РЖД все-таки концентрировались только на собственности, не очень-то влезая в регулирование. А энергетика, плохо или хорошо, но здесь удалось сделать все вместе. Вот эти самые структурные изменения, я просто напомню эти картинки, не знаю, смогу ли я назад отмотать. Вы приезжайте в регион в любой, я очень хорошо помню - генеральный директор АО-энерго – это второй, в крайнем случае, третий человек в регионе. В некоторых регионах, наверное, на одном уровне с губернатором, человек, от которого зависели все решения. Степень его влияния на бизнес было трудно переоценить.

Сейчас у нас есть сетевые компании, есть генераторы, это крупные налогоплательщики, компании, от которых зависит надежность энергоснабжения... Но если вы сейчас зайдете на форум предпринимателей, которые пытаются присоединиться к электрическим сетям, они пишут, что не дали бумажку какую-то, обещали в течение 15 суток, как так, вообще беспредел. Но они бы отправились на машине времени на 10 лет назад, я бы на них посмотрел. Эта ситуация кардинально изменилось, раньше даже никто не мог себе это позволить. Я считаю, что то, что мы разбили такую серьезнейшую монополию, это сильно тормозило развитие бизнеса и сейчас сильно улучшаем всякого рода процедуры взаимодействия.

«Чудом удалось привлечь частных инвесторов»

Мало того, второе важное действие, которое удалось совершить, при разделении деятельности еще удалось каким-то чудом привлечь тех самых частных инвесторов, привлечь инвестиции. Все говорят про сухую цифру в триллион, больше триллиона, почти 2 триллиона инвестиций в сети и генерацию, тоже надо просто почувствовать, что это означает.

Я не буду вспоминать «крест Чубайса», но я просто помню несколько вещей. В 2008 году, когда Министерство энергетики впервые стало ранжировать страну на регионы высоких рисков, то есть регионы, где нужно вводить особый график отключений, где нарушается энергоснабжение. У нас в те регионы попадали следующие города – Москва и Питер. Сегодня их нет в этом перечне, и я думаю, что в ближайшее время не будет.

Мало того, в той же Москве знают, что ситуация не так давно, 10 лет назад было, когда регулярные вводили отключения, сейчас у них реакция другая. Сейчас и продолжительность отключений короче, и резонанс по ним больше, и энергетики работают быстрее. Вот эти все маленькие изменения, которые всем, кто находится в отрасли энергетики и рассказывает, что на самом деле не так, я хочу сказать, что со стороны за 10 лет и по отзывам многих со стороны, изменилось существенно привлечение инвестиций. И важное качество, которое мы получили в энергетике – это приход квалифицированных инвесторов. Я лично очень дорожу тем, что у нас в такую сложную отрасль привлекли инвесторов типа E.ON, "Фортум". Это компетентные команды, это другой менталитет.

Сегодня у нас переходный момент и есть возможность в одной отрасли общаться, мне, по крайней мере, такая возможность часто предоставляется, проводить совещания, где присутствует менеджмент частных компаний и менеджмент государственных компаний. Вот, по сути, за эти прошедшие 10 лет с реорганизации РАО уже бросается в глаза, как разошелся менталитет менеджеров частных компаний и менталитет госкомпаний, как люди реагируют на финансовые потери, как они цепляются за каждые руки, как они ищут способы решения потерь, как они реагируют.

«Ситуация с неплатежами – хэдлайнер прошлого года»

Теперь о плохом. Все-таки начнем снизу вверх. Розница, в которой мы утверждали конкуренцию, на рынке электроэнергии ее, конечно же, сейчас нет, кто бы что ни говорил. 80 % примерно потребителей одной из бытовых компаний. Ну и ситуация с неплатежами, с группой "Энергострим", с Северным Кавказом – это у нас такой хэдлайнер прошлого года, хотя и нам, Министерству, приходится заниматься этим в первую очередь, задачей, с которой я столкнулся сразу, когда стал заместителем главы Министерства энергетики. Я хочу сказать, что этим заниматься вообще не хочется, проблему с неплатежами отложить на последний момент и заняться более правильными позитивными задачами, но к сожалению, именно с этого нам приходится начинать. Никакой конкуренции сейчас, разговор в первую очередь о том, чтобы привести в чувство бытовую надбавку и сделать ее более-менее справедливой, побороться с неплатежами, и только после этого мы можем говорить и про конкуренции. Хотя на самом деле, мы давно обещали окружающим, правительству, потребителям, самим себе, но ее нет и придется сильно попотеть, чтобы она появилась.

Дальше сетевой комплекс. Я не сказал про сетевой комплекс позитивную сторону, - я считаю крайне важным, что мы все-таки пришли к долгосрочному регулированию. Многие знают мою позицию, я категорический борец против любого проявления регулирования в виде "затраты плюс", потому что очень хорошо знаю на своей шкуре, что нет хуже ситуации, когда у вас зарабатывает больше не тот, кто эффективнее работает, а тот, кто умелее объясняет, почему у него что-то не получилось и доказывает в регулирующих органах свои затраты. Поэтому чем длиннее регулировать, чем меньше элементов для субъективного принятия решений, чем меньше возможностей для переговоров с регулятором, тем лучше для отрасли, лучше для страны, лучше для потребителей и для участников рынка.

Собственно, все тяжести, слава Богу, решили долгосрочное регулирование, причем решили на равное регулирование. Да, потрясло, покидало компании, опять же, единственный сектор, у кого капитализация скакала вверх и вниз. Но по практике я знаю, что и в других странах сети, в которых сети переходили на RAB, первые попытки перейти тоже не сразу попадали в яблочко, не сразу удавалось точно установить правильные параметры, они точно также пересматривали доходность, объем инвестиций и так далее. Вот теперь я считаю, что мы этот период закончили, и одна из наших важнейших задач по сетям – так же определять 5-7 лет при устраивании этих встрясок, заниматься мотивацией повышения эффективности через регулирование, через бэнчмарки, через введение наконец правильных инверсий качества, и в принципе все.

С сетями, на мой взгляд, из всех задач, о которых можно говорить, сети – наиболее простая и понятная, психологически это наиболее простая категория из всех процессов. Есть указ президента, мы его выполняем, написали понятную стратегию, ничем не отличается от того, что делают многие страны, которые добились успехов в реформировании сетевого комплекса. Вот с сетями я даже не буду больше ничего говорить.

«Несмотря на многие попытки разобраться с перекресткой, ни разу ничего для этого не сделали»

За исключением одной существенной проблемы, которой нам сразу пришлось заниматься – это проблема перекрестного субсидирования, именно того субсидирования, которое ложится на сетевой комплекс. У нас много видов перекрестного субсидирования, в сбыте, сбытовой надбавки чуть-чуть, побольше в генерации и совсем много в сетях. Есть там кусок, называется "последняя миля", у всех на слуху, все знают, что это потребители несогласны, судятся, кто-то успешно, кто-то меньше. Прошло знаковое событие Президиума Высшего арбитражного суда, но это проблема, которая взрывается, может привести либо к росту тарифов, либо к критичному неполучению выручки сетевой компании в регионах, либо что-то другое. Ситуация явно неустойчивая.

Это тоже та проблема, которой хорошо заниматься с самого первого дня, причем так же как и с неплатежами, я взялся за это без удовольствия, и в целом надо признать, что с перекрестными мы боремся формально с 1998 года, когда вышло первое постановление и распоряжение правительства о ликвидации перекрестного субсидирования. Было написано, что оно ликвидируется с 1998 года, но как вы знаете, ничего с этим не произошло, а наоборот, растет из года в год. И несмотря на многие попытки за последнее десятилетие реформ разобраться с перекресткой, на самом деле, ни разу ничего для этого события не сделали, потому что это проблема, которая очень связана с социальными последствиями для населения, а это всегда чувствительная критическая тема, дискуссии по ней вести традиционно непросто, независимо от того, на какой бы странице вы не находились.

Поэтому мы сейчас нашли, мне кажется, некое решение, некий компромисс. Хороший компромисс – это тот, который не нравится всем. Потому что когда тебе надо как-то распределить недостачу денег между населением, малым и средним бизнесом, и крупным бизнесом, какое бы ты решение ни искал, оно будет неправильным, если кто-то будет доволен. А если все недовольны, но чуть-чуть, это скорее правильное решение. Мне кажется, мы компромисс нашли, сейчас будем его обсуждать и какое-то системное решение, мне кажется, примем.

«Тепло – приоритет номер один»

Двигаемся вверх по цепочке стоимости. Генерация. Наверное, самое такое место, где сейчас следует приложить усилия и две темы, которые также очень сильно на слуху: это модель рынка электроэнергии и все те изменения, которые мы предлагаем по рынку теплоснабжения. Я уже говорил, что в моем личном приоритете тепло стоит на первом месте. Тому есть несколько причин. Первая – это то, что действительно недостаточно внимания уделено во время реформы РАО теплу, в итоге это пагубно сказалось на самой модели, потому что сейчас у нас на рынке мощностей очень много перекосов, связанных с тем, что компании недополучают по генерации, недополучают необходимую выручку, допустим, тепла, подает заявки нерыночные. Отличаются затратами, которые не должны быть на рынке мощности, на КОМ не проходят и дальше начинаем в ручном режиме крутиться по кругу, выходить обратно к губернатору, говорить: "Слушай, мы не повышали тарифы, сейчас генерация уйдет, тариф у тебя повысится, и так как мы его повысим, все будет в порядке". Так мы обратно все это разворачиваем, повышаем для него тариф и все это, конечно, абсолютно перекошенная картинка с глубоким вмешательством государства инициативу никак не повысит.

Второе, куда более значимое, что неинвестирование в тепло, на мой взгляд, сейчас несет более пагубные последствия, чем неинвестирование в энергетику. Безусловно, износ отраслей в целом примерно одинаково высокий, 70 %, нам хорошо это известно, это средний износ оборудования. Но в тепле все-таки ситуация именно с точки зрения теплотрасс, которых у нас много, которые дырявые и изношенные, у нас хуже, и если, например, в магистральных сетях наконец удалось остановиться и износ начал потихоньку решаться. В распредсетях тоже вроде зафиксировалось. В генерации благодаря тому, что делают компании с нового года, мы тоже пришли в ситуацию медленного, но улучшения. Но именно в отношении теплотрасс мы по-прежнему каждый год ремонтируем меньше, чем следовало бы, чтобы просто держать текущий уровень, я не говорю про то, чтобы вернуться в то состояние, в котором нужно находиться с точки зрения надежности теплоснабжения А у нас страна с точки зрения температурного режима не Кипр и последствия ненадежной работы системы теплоснабжения могут быть просто катастрофическими для всех.

Поэтому на мой взгляд – это приоритет номер один. Мы за последние несколько месяцев при правительственной комиссии по энергетике решением вице-премьера Дворковича была создана группа по теплу, такой мини-филиал на площадке Минэнерго, который регулярно, раз в неделю проводил слушания. Мне кажется, мы выделили целостную картинку. Сегодня у вас будет отдельная секция, посвященная теплу, многие, почти все участники которые выступают, хорошо знают, о чем мы договорились, какую компенсацию выбрали, потом все расскажу, тем более не секрет, уже многократно озвучивали. Мы все-таки считаем, что чтобы сбалансировать нужно признать, во-первых, что мы ошиблись, делая сразу муниципальное образование, такого регулятора того, что происходит на рынке тепла, учитывая его уникальный характер, все-таки надо больше ответственности, и полномочий передавать на уровень предпринимателей. Такой предприниматель у нас с вами ответственен определенно за теплоснабжение, это называется единой теплоснабжающей организацией, по сути, единый загрузчик угля всем потребителям, у которого с одной стороны есть ресурс для оптимизации систем теплоснабжения, и я уверен, что он это сделает лучше, чем мы с вами, чем Минэнерго, потому что у него есть все, чтобы сформировать компетенцию, чтобы разбираться лучше в том, как эффективнее должна работать система теплоснабжения того или иного муниципального образования.

Чтобы эту ответственность и возможность для оптимизации дать предпринимателю, мы свое участие минимизируем. Единственный способ, на мой взгляд, работающий в сегодняшнем мире в странах, близких к нам по климато-географическим характеристикам - странах Северной Европы, это, безусловно, переход на регулирование по принципу так называемой «альтернативной котельной». «Альтернативная котельная» в нашем понимании - это однозначно цена покупки для потребителя. Потребитель не должен покупать тепловую энергию дороже, чем он мог бы пойти, купить в магазине котел, построить и покупать… Вот мы должны к этой картинке выйти.

Сегодня есть большой спор по поводу того, какая цена выработки котельных должна быть, спор, по сути, озвучен как спор между Минэнерго и Минэкономразвития. На самом деле, стараемся этот спор вести цивилизованно, собираем информацию о реальных затратах и строительстве альтернативных котельных по всей стране. Я думаю, что диапазон находится примерно в районе 1000-1500 рублей за Гкал.

Для сравнения могу сказать, что у нас в стране порядка 10 регионов даже за максимальную цифру, - 1500, уже либо перешагнули через эту цифру, либо к ней приблизились. Поставка в регионах, мы можем до этой цифры дойти, разумно увеличивая темп роста тарифов. По соцпрогнозу разумным называют 1-2 % в горизонте 10-15 лет.

Сразу хочу всех успокоить по поводу возможных перспектив резкого роста тарифов на тепло. Это невозможно. Мы можем с вами сколько угодно про это рассуждать, есть критические ситуации какие-то, но учитывая насколько, вы сами видите, социально-политическая тема ЖКХ, насколько почти во всех опросах она стоит на первом месте. Эта тема состоит из трех частей. Из услуг ЖКХ нас беспокоит в первую очередь тепло, потому что платят за тепло уже серьезные деньги, а качество по-прежнему такое же, отключают на большое количество дней, перерывы какие-то происходят. Два – это цена/качество. Ну и третье – это коррупция. И коррупция – претензия в большей степени, и не потому, что я говорю с точки зрения федеральной, большой энергетики, а просто по статистике это больше, конечно, претензия в адрес муниципальных котельных и муниципальных предприятий теплоснабжения.

Вот это три фактора, которые сильно портят. Я считаю, что мы можем сконцентрироваться и решить вторую и третью задачу, но с первой задачей ничего не произойдет, никто не допустит никогда темпов роста тарифов на тепло больше 20 % - это невозможно.

И самое главное, я считаю, исходя из тех расчетов, которые мы сделали совместно с генераторами, совместно с компанией с McKinsey, это умеренный рост, достаточный, чтобы вернуть отрасль в нормальное состояние. Мы оценили цифру порядка 2-3 трлн. рублей. И вот теперь почему я считаю это приоритетом номер один? Если этого не делать, то сценарий вижу следующий: динамика старения продолжится как есть. Ситуация, которая была в Тыве и в Челябинской области в этом году, будет повторяться каждый год. В этом году, кстати, я хочу сказать, что крупных аварий по нашей градации на российском теплоснабжении произошло в два раза больше, чем в прошлом году. Вот если ситуация будет продолжаться, мы будем каждый раз получать такие серьезные региональные проблемы, после чего муниципальные власти и прочие структуры власти будут предлагать решения за счет либо тарифа, либо бюджета по строительству крупных объектов теплогенерации. Это будут точно не те 2 трлн., которые мы посчитали, по практике мы знаем, потому что это будут неоптимальные решения, это будет 5-6. Денег в бюджете нет, это необходимо будет вкладывать в тариф.

Сейчас по теплу мы находимся как раз в той точке, когда можно принять решение, по сути, не пропустив этот правильный поворот, повернуть в цепную разумную модель, которой живут многие из тех стран, которые я перечислил. Альтернативная котельная, рынок в виде рынка единого закупщика, где есть единая теплоснабжающая организация, отвечающая перед потребителем, имеющая право продать ему дешевле цены альтернативной котельной и имеющей возможность оптимизировать систему теплоснабжения за счет закрытия неэффективных котельных, нехватки труб, торговли и заключения договоров с другими участниками рынка теплоснабжения.

Вот это модель, которую мы тоже будем обсуждать. Она, безусловно, должна быть дополнена ответственностью в сфере надежности и качества. Если мы сейчас пропустим момент повернуть в эту сторону, то ситуация дальше будет критическая. И именно в этой среде мы этим будем заниматься как проектом.

И вторая такая же значимая задача, имеющая фундаментальное значение – это корректировка модели рынка, что всех интересует, что мы регулярно делаем, но все-таки не так часто. Если взглянуть на наш сегодняшний рынок, я искренне считаю, что рынок идет вперед, у нас всё еще рынок, это работающий механизм, это действительно можно назвать рынком. Почему? Потому что он реагирует на сигналы, на внешние факторы, которые должны влиять на цену. Водность, цена, газ, ремонты, рост потребления и так далее. Это раз.

Второе свойство рынка, как мне кажется, что на этом рынке те, кто работают эффективнее, больше и зарабатывают, в отличие от ситуации без этого самого рынка. На этом рынке, безусловно, есть некоторый набор вентилей, которые мы, как государство хотим чуть-чуть покрутить и к нашему желанию я прошу с пониманием относиться. Государство любой страны с трудом уходит и отпускает регулирование социально-значимых секторов, а электроэнергетика, безусловно, хребет вообще всей экономики. Вот эти вентиля, безусловно, можно было еще отпустить, потому что эти сигналы могли быть более точными, если бы мы некоторые вещи подправили. Я думаю, мы это в этом году обсудим и откажемся поэтапно от некоторых систем сглаживания.

Поэтому это рынок, который, я считаю, надо оставить, он в любом случае нам необходим, потому что электроэнергия – это особый товар, вы все это прекрасно знаете. У него два свойства, отличающих от других: невозможность накапливать и связанное с этим свойство, что иногда можно потребить больше, чем ты купил, и ничего с этим не поделаешь. В отличие от любого другого товара, в электроэнергетике должен быть предусмотрен механизм расчета между потребителем и генератором в случае, если потребитель потребил больше, чем он планировал, хотел, заплатил и так далее.

«Кое в чем мы с рынком мощности ошиблись»

Рынок мощности. Мощность, как отдельный товар, вызывающий большое количество нареканий. Я должен признать, что мы кое в чем с этим рынком ошиблись. Во-первых, была базовая ставка, что это будет сигналом нового правительства, это такой конкурс, который проводился каждый год. Мы сделаем поправку в четвертый раз в заседании правительства, что конкурсный отбор нам на 2014 год будет проводиться не на 5 лет, а снова на год, что делает полностью бессмысленным все это упражнение, потому что рынок мощности дает долгосрочный сигнал.

Второе. Мы многократно пытались создать стимулы для увеличения доли долгосрочных договоров между производителем и потребителем электрической энергии. Я считаю действительно важно с нескольких точек зрения. Первое. Наличие договоров, если бы они были, это действительно некоторая гарантия понятной денежной упаковки для одних и гарантия стабильности цен для других. Второе. Возможность и активное вовлечение двусторонних долгосрочных договоров защищает рынок от того самого не всегда предсказуемого вмешательства государства. Если нет договоров, мы вынуждены регуляторно предусмотреть все случаи. Предусмотреть все случаи, как подсказывает мой опыт, невозможно. Самый лучший способ – дать право договариваться. Если такое право у вас есть, потребитель с генератором в сложных ситуациях договорятся лучше, чем если мы это будем пытаться регулировать.

«Есть три технологических тенденции, которые точно коснутся нас»

Когда мы обсуждаем изменение модели рынка, неплохо бы помнить о тех тенденциях, которые производят (возвращаясь к тому, что я очень коротко сказал) технологическую составляющую. Те тенденции, которые происходят в мире, и которые точно коснутся нас.

Базовых тенденций, на мой взгляд, три. Первое – это развитие системы учета. Безусловно, за пять лет произошла революция. Тот функционал, который сегодня можно купить за 3 тыс. рублей, пять лет назад стоил 36 тыс. рублей, причем те, которые за 3 тыс. даже лучше, меньше, эффективнее и так далее. Это дает огромные возможности для всего рынка и взаимодействия между потребителями. Нам не надо иметь такую проблему и ломать голову, как было до 2008 года, во время предыдущей модели рынка. Огромная была дискуссия по поводу профилей потребителей и как это все загрузить. На самом деле, мы в состоянии по приборам учета полностью получить объективную картинку.

Вторая значимая тенденция, безусловно, распределенные генераторы, как бы нам хотелось, мне, заместителю министра энергетики, проще жить, когда у нас одна большая система, и никто никуда не отползает. Но распределенная генерация будет, с этим никак не побороться, поверьте мне, распределенная генерация будет у нас, быстрее или нет, но она будет. И поздно бороться, нужно уже скорее интегрировать это и учитывать.

Ну и третья тенденция более отдаленная, но я считаю, что на горизонте 10 лет все-таки некое развитие истории с накопителями. Фундаментальный риск электроэнергии - в отличие других товаров ее невозможно накапливать, - они сделает коммерчески возможным ее накапливать. К чему это все? Смотрите, три тенденции, если у вас есть договора свободные и работающая система договариваться генераторам с потребителем. Часть этих тенденций можно было бы поставить себе на вооружение и скорее их обойти, чем с ними бороться. Например, та же самая распределенная генерация в ситуации, когда вы имеете понятную систему, договариваетесь, потребитель делает выбор между тем, чтобы поставить себе распределенную генерацию, он всегда придет к энергетику, договорится с ним, и если договорится по той самой цене, которая не дороже строительства новой, то будет прекрасно работать.

«Мы находимся в точке принятия решения»

Коротко, буквально за минуту завершу. Я считаю, что сейчас находимся в такой же точке принятия решения в модели рынка, близкой по ситуации к теплу. Нам нужно сделать большой выбор, по сути, между двумя конкурирующими идеями. Одна идея – идеологическая, помогает существенно повысить роль государства. Это «ДПМ-штрих» - с разного рода бантиками. Это выборка, когда государства определяет, где строить, что строить, что модернизировать и по какой цене. По идее я, как Минэнерго, должен засчитать эту модель, потому что из логики чиновника моя мечта, чтобы Министерство расширялось. Но я выступаю против этой модели. Я считаю, что мы все-таки должны склониться к более сложному с точки зрения реализации проекту, разработанному группой-2020 под руководством Удальцова. Мне кажется, мы ее докрутили неплохо.

Модель предполагает переход к двусторонним договорам и вмешательство государства только через тот самый двусторонний контракт. Почему? Потому что я точно знаю, что если мы ошиблись (а мы действительно кое-где ошиблись) с прогнозированием объектов, которые включать нужно было в ДПМ, когда мы говорили о новом строительстве. А сейчас у нас модернизация и мы с еще большей вероятности ошибемся на модернизации, потому что с точки зрения того, чтобы разобраться, что, где, когда и насколько эффективно модернизировать – это на порядок качественнее сделает собственник объекта генерации, чем мы. Это раз.

Два – это договора. И три – все-таки это модель, которая некоторым образом сбалансирована, в ней есть два противопоставляемых друг другу важных тезиса. Кстати говоря, обсуждая эту модель, сразу договорились: государство имеет право вмешаться, но способ вмешательства заранее определен и называется механизмом гарантирования инвестиций. Если государство чувствует, что модель не работает, инвестиции нужны, оно имеет право отменить конкурс, выбрать победителя и дать ему по итогам конкурса право строительства.

Второе, против этого права есть право частного инвестора всегда вывести объект из эксплуатации, если он приносит ему убытки. При этом должна быть нетривиальная процедура, мы так предметно спорили внутри себя, среди чиновников и участников рынка, какой она должна быть, но важно соблюдать принцип, что рано или поздно должно приводить к тому, что если я получил убытки, я все-таки вывожу из эксплуатации.

Собственно, наверное, всё.